Институты и путь к современной экономике - Страница 79

И все же, как и консульская система, господствовавшая до подеста, последний не усиливал сам себя – в действительности он нес в себе семена собственного краха. Поскольку подеста основывался на балансе военных сил кланов, а каждый клан хотел поддерживать свою боеготовность, институт подеста поддерживал, а не искоренял соперничество. Каждый клан по-прежнему имел мотив наращивать собственные военные силы, а его члены по-прежнему по большей части идентифицировались с кланом, а не с городом.

Создание alberghi и подъем popolo как отдельной фракции в этот период стали новыми проявлениями отсутствия усиления институционального равновесия. Альберги представляли собой кланоподобные социальные структуры, целью которых было усиление союзных связей между членами различных семей посредством формального контракта или принятия общей фамилии, обычно совпадающей с фамилией наиболее мощного клана альберго [Hughes D., 1978, p. 129–130]. К XV в. альберги, которых насчитывалось около 30 и каждое из которых содержало от 5 до 15 династий, господствовали в политической и экономической жизни Генуи.

В то же время попытки каждого клана развить сеть патронажа и доступ всех жителей города к выгодной заморской торговле привели к тому, что со временем popolo приобрели ресурсы, выработали организацию и получили признание их общих интересов. Это позволило сформировать политическую фракцию, разрушившую контролируемое знатью равновесие.

При подестате поддерживался мир. Однако институты Генуи мотивировали кланы строить сети патронажа (тем самым мобилизуя popoli), насаждать среди собственных членов нормы мести и взращивать идентичность членов клана через альберги, укреплять свои резиденции, а также добиваться военного преимущества над другими кланами. Эти изменения не лишали подестат эффективности в краткосрочной перспективе – он оставался самоподдерживающимся. Однако со временем эти изменения сузили набор ситуаций, в которых политическая структура Генуи оставалась самоподдерживающейся, что повышало вероятность ее разложения. В долгосрочной перспективе подестат не смог сдерживать баланс притязаний на власть конкурирующих кланов Генуи, и система рухнула.

4.2. Венеция

Ранняя история Венеции совпадает с историей Генуи. После начального периода межклановой кооперации развилась межклановая конкуренция, целью которой был захват поста дожа [Lane, 1973; Norwich, 1989; Норвич, 2010]. Изначально дож был византийским представителем власти, но вскоре после установления независимости Венеции (в 679 г.) дож стал выборным монархом, наделенным судебными, исполнительными и законодательными полномочиями. В течение нескольких столетий кланы боролись за контроль над постом дожа. Как и в Генуе, экономической кооперации препятствовало отсутствие института, способного сдерживать межклановое соперничество.

Изменения в Средиземноморье повысили стоимость подобных стычек. К концу XII в. упадок византийских военных сил повысил тот выигрыш, который венецианцы получали от создания политического института, обеспечивающего кооперацию. Они ответили основанием нового самоподдерживающегося института, который стал возможен за счет этой внешней случайности. В центре нового института было убеждение в том, что каждый клан будет воевать с кланом-отступником, который попытается завоевать политическую власть над городом и над его экономическими ресурсами.

Это убеждение и обеспечиваемое им поведение могли способствовать формированию общей венецианской идентичности, которая подкрепляла само это убеждение. В любом случае набор институционализированных правил направлял поведение венецианцев к этому самоподдерживающемуся убеждению и формировал условия, необходимые для того, чтобы такие убеждения были самоподдерживающимися.

Эти правила ограничивали полномочия дожа по распределению экономических и политических доходов, снижали способность кланов влиять на результаты выбора дожей (или любого другого официального лица), а также устанавливали жесткий административный контроль над выгодами от межклановой политической кооперации и распределяли эту ренту между всеми значительными венецианскими кланами, чтобы все имели в них долю независимо от связи с тем или иным кланом.

Такое распределительное правление не создавало для кланов стимулов наращивать свою военную силу, чтобы подготовиться к межклановому военному конфликту. Поскольку эти правила были разработаны в период, когда наблюдался упадок византийских и исламских военно-морских сил, а кооперация была наиболее выгодна, венецианцы смогли извлечь максимум из представившейся им возможности.

С 1032 г. власть дожей была ограничена установлением совета консулов, так что в итоге она превратилась фактически из выборной монархии в республиканскую магистратуру. В 1172 г. венецианцы посредством своих представительных организаций постановили, что дож никогда не должен действовать в противоречии с рекомендациями своих советников. Чтобы ограничить возможности клановой политической машины использовать народную поддержку для влияния на выборы, избрание дожей было доверено официальному номинирующему комитету, который избирался и формировался в ходе сложного процесса, основанного одновременно на лотерее и обсуждении. Этот (отчасти случайный) процесс начинался в Большом совете, в котором могли участвовать все взрослые члены сильных кланов.

По жребию из этого совета выбирался комитет тридцати, задачей которого было предложение списка кандидатов на пост дожа. Выбору кандидатов предшествовали девять дополнительных этапов обсуждения и выбора по жребию, до тех пор пока предлагаемая кандидатура не выносилась на одобрение венецианского собрания. Значение кланов и их сетей патронажа понижалось благодаря этим процессам и правилам, требовавшим, чтобы в комитете был только один член семьи и чтобы делегат брал самоотвод в том случае, если в качестве кандидата рассматривался его родственник. Процесс был выстроен так, чтобы можно было быстро достичь решения, при этом снижая возможности манипулирования системой.